kurgus | Entries tagged with история

Нынче обегал весь город, чудная смесь вековых стен прежней Кафы и наших однодневных мазанок. Отчего однако воскресло имя Феодосии, едва известное из описаний древних географов и поглотило наименование Кафы, которая громка во стольких летописях европейских и восточных.
На этом пепелище господствовали некогда готические нравы генуэзцев; их сменили пастырские обычаи мунгалов с примесью турецкого великолепия; за ними явились мы, всеобщие наследники, и с нами дух разрушения; ни одного здания не уцелело, ни одного участка древнего города не взрытого, не перекопанного.— Что ж? Сами указываем будущим народам, которые после нас придут, когда исчезнет русское племя, как им поступать с бренными остатками нашего бытия.

(Письмо Бегичеву С. Н., 12 сентября 1825)

Ну что ж, Сумароков, посетивший Кафу в 1799, писал:

Ныне в Кафе щитается до ста небольших только и худо построенных домиков, и обитатели оного суть вновь пришлые уже греки, армяне и жиды караимы, но ни одного татарина в нем не находится, ибо старожилы все удалились внутрь Крыма, другие же и совсем его оставили

И у него же о до- и пост- пришественно-российском состоянии Кафы:

Оной /город/ имел верст до 6 длины, заключал в себе 20 тысяч домов, 55 Греческих и Армянских церквей, 56 мечетей, до 100 фонтанов, великое число Ханов, лавок, 9 публичных бань ...

Теперь сей город походит на опроверженный землетрясением, и есть не что иное, как груды камнеи и кирпичей

(Сумароков П. И. Путешествие по всему Крыму и Бессарабии в 1799 году)

Предшествующая микрохронология:
1774 - Кучук-Кайнарджийский мир, Россия гарантирует Крыму независимость на вечные времена. И вывод русских войск на тот же срок.
1776 - самая первая депортация, выселение Суворовым христиан (греков, армян, влахов), в зимнюю степь под будущим Мариуполем, примерно треть погибла.
1787 - Путешествие Екатерины II в Крым.
Путешествие де Людольфа совпало с екатерининским.

Инкерманская долина очаровательна; во времена Татар она была возделана и в ней обитало множество жителей, но Русские, повидимому, завладели всем лишь затем, чтобы все уничтожить и в этой некогда столь плодоносной долине в настоящее время остались лишь одни следы, одни развалины селений, служивших ее главным украшением.

( Read more... )

Ну и до кучи: Clarke, Edward Daniel. Travels in various countries of Europe Asia and Africa. Russia Tartary and Turkey. – 3 ed. London, 1813.

The town of Kertchy, placed upon a site of antient Panticapaeum is reduced to extreme wretchedness and insignificance. Not long ago, it was on considerable consequence. The Russians, according to the statement made by several its inhabitants, destroyed five thousand houses.

(vol. II, page 427)

У аль-Идриси, арабского географа XII в., работавшего при дворе Роджера II на Сцилии, в его «ал-Китаб ар-Руджжари» (книге Роджера) есть описание и северо-восточного Причерноморья, включая окрестности Керченского пролива (возможно, устье реки Русийа).
Там упоминаются и Тмутаракань, и нынешняя Керчь (у Идриси - ар-Русийа), и крымские города. Маршрут от Константинополя до Матархи (в русских летописях перекроено в Тмутракань) описан следующим образом:

От реки /Дуная/ до [города] Аклиба один день морского плавания, а оттуда до устья реки Данаст один день плавания. От реки Данаст до [города] К(у)вла пятьдесят миль, затем до [города] Мулиса пятьдесят миль; Мулиса находится в устье реки Данабрис. От устья [этой реки] до [города] (У)лиски одна миля, затем до [города] Карсуна без малого один день плавания, что составляет восемьдесят миль.
/Данабрис - Днепр, (У)лиска - Олешье, руское поселение в окрестностях бывшей Ольвии - V.K./

От Карсуна (Херсонес) до Джалита (Ялта) тридцать миль; это город, [принадлежащий] к стране ал-Куманийа (Половецкая степь). От Джалита до города Гурзуби (Гурзуф) двенадцать миль; это многолюдный город, [расположенный] на берегу моря. От него до города Бартанити (Партенит) десять миль; это небольшой цветущий город, где строят корабли. От него до города Лабада (Ламбат) восемь миль; это прекрасный город. От него до Шалуста (Алушта) десять миль; это красивый большой город, [расположенный] на море. От него до города Султатийа (Судак) по морю двадцать миль, а от города Султатийа до города] Бут(а)р (Феодосия) двадцать миль. От Бут(а)р до устья реки Русийа (Керченский пр.) двадцать миль. От устья реки Русийа до (города) Матраха (Тмутаракань) двадцать миль.

(Раздел 5 VI климата)

Здесь непонятно расстояние в 20 миль между Феодосией и Керчью, но последовательность городов и расстояние между устьем Керченского пролива и Матархой соответствует геореалиям. И удивительно, что это же расстояние дано и в разделе 6 VI климата, где говорится о "восточном маршруте" - плавании от Трапезунда к Матархе и ар-Русийи:

От него /города Белая Кумания/ до города Матрика, название которого передается [так же, как] Матраха, сто миль плавания... От города Матраха до города Русийа двадцать семь миль... [Город] ар-Русийа [стоит] на большой реке, текущей к нему с горы Кукайа. От города ар-Русийа до города Бутар двадцать миль

И дальше описпние Матархи и таинственных керченско-тмутараканских войн:

Город Матраха - это большой, цветущий город, имеющий множество областей, обширные земли, благоустроенные селения, посевы, следующие один за другим. Он стоит на большой реке, именуемой Сакир. Она представляет собой рукав, который подходит к городу от реки Исил, а главное русло последней идет к городу Исил, что на море Табаристана. От города Матраха до города Русийа двадцать семь миль.
Между жителями Матрахи и жителями Русийа идет постоянная война

Что это было - внунрипровинциальные разборки в Византии? Или отголоски эпизода с окончательным изгнанием русских из Тмутаракани и ее нефтеносных окрестностей при Алексее Комнине, заинтересованном в востановлении флота и, соответственно, массового производства греческо огня?

Товарищи тюрки откликнулись на путинскую речь о сакральности Крыма вообще и Херсонеса-Корсуня в частности вот такой картинкой:

Не вдаваясь в политико-психиатрические аспекты путинской речи, хотелось бы онемножко исправить дополнить тюркистов :)

Вообще-то двуглавый орел, красующийся на гербах России-Албании-Сербии-Черногории - орлуша поздневизантийский.
Им поныне можно полюбоваться в Крыму, например, на стелле Фуны у Южной Демерджи:( Фото фрагмента с гербами Теодоро, 1459 г. )
И этот орел был позаимствован московским князем Иваном III при женитьбе на Зое Палеолог, более известной как София - "мудрая".

Что, с одной стороны, нашло отражение в госидеологии Россия - третий Рим (Константин XI Палеолог был последним императором Византии - второго Рима) и, с другой в фольклоре - всем известная Лиса Патрикеевна чисто патронимически - дочь патрикия - патриция :)

А вот Палеологи в частности и византийская знать вообще позаимстоввали двуглавого орла у сельджуков, который ведет свой род к двуглавому соколу первого сельджукида Тогрул-бека, "князя-сокола", признанного халифом аль-Каимом султаном Востока и Запада - его сокол-орел смотрит на эти две стороны света.
И двуглавого орла сельджукидов заимствовали и чингизиды - Узбек-хан и его сын Джанибек.

А что касается трезубца Владимира, то его следы ведут в родную Керчь : на монетах сарматизированных Тибериев-Юлиев, правивших в Пантикапее, имеют место быть трезубые тамги - как, например, на монетах Фофорса, где на аверсах его бюст соседствал с тамгой-тризубцем, окруженный надписью ΒΑCΙΛΕωC ΘΟΘωΡCΟΥ:

или Рескупорида II c трезубцем поменьше:

Впрочем, на некоторых пантикапейских монетах (родной ΠΑΝΤΙΚΆΠΑΙΟΝ на реверсе) тризубец имеет вид еще более "киевский":

Но такие тризубцы уже списывают на Посейдона :)

Такая вот гербовая история :)

Не переставала существовать высокая мудрость во времена древних греков /йунанийун/ и некоторое время в румском царстве, возвеличение ученых и почитание мудрецов.
Имелись у них суждения о темпераменте и теле, и разуме, и душе, и изучение четырех [наук], а именно: ал-аритметики - а это наука о счете, ал-джуметрики, - а это наука землемерия и механики /ал-хандаса/ и ал-аструнумийи, а это - наука о звездах, и ал-мусики, а это - наука о составлении мелодий.
И не переставали эти науки быть в действии /букв. "их базар был оживленным"/, освещающими страны, сильными в обучении, крепкими в защите, высокой постройки до тех пор, пока не появилась христианская вера в ар-Руме и стерлись знания мудрости, исчезли их следы, и пропали их пути, и пропало то, что выяснили их предшественники.
(ал-Масуди, Мурудж аззахаб ва ма’адин ал-джавахир /Золотые копи и россыпи самоцветов/)

ал-Масуди, "арабский Геродот", жил в X веке, во времена "золотого века" исламского мира, когда арабы активно перенимали и развивали античные знания, доставшиеся им с византийскими территориями и дополняя их сведениями и достижениями персов и индусов.
И переняли, среди прочего, рационализм, который, проникнув в калам - исламскую теологию, стал основой мутазилизма, базировавшегося на классической логике и в части политической придерживавшегося принципа разделения религии и светской власти и науки. В качестве иллюстрации - мутазилиты отрицали положение о несотворенности - точнее, предначальной сотворенности Корана, как попирающее принцип причинности.
Мутазилизм стал официальной доктриной сунны и халифата в IX веке при халифе аль-Мамуне , занимавшимся астрономией и математикой и который, среди прочего, учредил в Багдаде и Дом Мудрости /Бейт аль-хикма/ (говорят, по примерам сожженой Александийской библиотеке и персидской академии в Джундишапуре).

Но уже в XI веке в халифате случилось возрождение духовности и золотой век арабской науки закончился:
...подъему науки в Халифате в IX-X вв. способствовао именно отсутствие в исламе в ту пору разработанной религиозно-философской системы. Религия и наука существовали параллельно, мусульманская идеология не поднялась еще до того уровня, когда она могла оказывать идеологическое влияние. Оно стало ощущаться только в XI в., когда развитие науки в мусульманских странах явно замедлилось, и ситуация в них стала подобной той, которая сложилась ранее в Византии.
(О. Большаков. Визнтия и Халифат в VII-X вв.)

...высшей наглостью и самонадеянностью со стороны королей и министров являются поползновения их наблюдать за бережливостью частных лиц и ограничивать их расходы посредством законов против роскоши или воспрещения ввоза заграничных предметов роскоши. Они сами всегда и без всяких исключений являлись величайшими расточителями во всем обществе. Пусть они наблюдают за своими собственными расходами и предоставят частным лицам заботиться о своих. Если их собственная расточительность не разоряет государства, отсутствие бережливости у их подданных уже, во всяком случае, не приведет к этому.

(Адам Смит, Исследование о природе и причинах богатства народов, Гл. 3)

...состоялся в 1743 году указ о ношении платья по чинам и по классам; так, шелковой парчи платье, в четыре рубля аршин, могли носить только особы первых пяти классов; лицам же VI, VII и VIIIго классов дозволялось носить парчу только в три рубля за аршин; прочим, ниже классом — только в два рубля, а не имеющие рангов не смели носить даже бархата и класть шелковых подкладок под свои одежды; их жены и дочери подчинялись тому же правилу в своих нарядах

В 1761 году опять последовало запрещение ввоза некоторых предметов роскоши, как, например, блонд и галантерейных товаров. Но как мало достигали своей цели такие распоряжения против роскоши, показывает то, что когда потребовались для армии железные вещи, то их недоставало, а между тем предметов роскоши изготовлялось немало. Замечено было, что умножалась контрабанда такими товарами, и в Петербурге стали ходить по домам с лотереями, предлагая для выигрыша разные контрабандные вещи.

(Костомаров, История России в жизнеописаниях ее главнейших деятелей, Гл.22 - царствование ЕлисаветПетровны)

Повесть о побоище на реке Пьяне 1377 г., фрагмент Симеоновской летописи первой половины XVI в.

Предыстория:
Четыре года до Куликовской битвы.
22 года до катастрофы на Ворскле.

Весной 1376 года московский воевода и литовский князь Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский (который на поле Куликовом командовал засадным полком) во главе русского войска вторгся на среднюю Волгу, взял откуп 5 000 рублей с мамаевых ставленников и посадил там русских таможенников (дорогу).

царевичь именем Арапша в тексте - Араб-шах Муззаффар, один из ханов Золотой Орды времен ~~Большого Бардака~~ Великой замятни.

Въ лѣто 6885. <...> Того же лѣта перебѣжа из Синие Орды за Волгу нѣкоторый царевичь именем Арапша, и въсхотѣ ити ратью к Новугороду к Нижнему. Князь же Дмитрей Костянтинович посла вѣсть къ зятю своему къ князю великому Дмитрею Ивановичю. Князь же великий Дмитрей събравъ воя многы и прииде ратью к Новугороду к Нижнему въ силѣ тяжцѣ.
В этом же году перешел из Синей Орды за Волгу некий царевич по имени Арапша, и захотел он пойти ратью на Нижний Новгород. Князь же Дмитрий Константинович послал об этом весть к зятю своему, ко князю великому Дмитрию Ивановичу. Князь же великий Дмитрий, собрав много воинов, пришел ратью к Нижнему Новгороду с войском большим и грозным

И не бысть вѣсти про царевича Арапшу, и възвратися на Москву. А посла на них воеводы своя, а с ними рать володимерскую, переяславскую, юрьевскую, муромскую, ярославскую. А князь Дмитрей Суждальскый посла сына своего, князя Ивана, да князя Семена Михайловичя, а с ними воеводы и воя многы.
И не было никаких известий о царевиче Арапше, и возвратился великий князь в Москву. А против татар он послал воевод своих, а с ними рать владимирскую, переяславскую, юрьевскую, муромскую, ярославскую. А князь Дмитрий Суздальский отправил сына своего, князя Ивана, да князя Семена Михайловича, а с ними воевод и множество воинов.

И бысть рать велика зѣло, и поидоша за рѣку за Пиану, и прииде к ним вѣсть, повѣда имъ царевичя Арапшю на Волчьи Водѣ.
Они же оплошишася и небрежением хожаху, доспѣхи своя на телѣги своя въскладаху, а инии — в сумы, а у иных сулици еще не насажены бяху, а щиты и копья не приготовлены. А ѣздят, порты своя с плечь спущав, а петли розстѣгавъ, аки роспрѣли, бяше бо им варно, бѣ бо в то время знойно. А гдѣ наѣхаху в зажитьи мед или пиво, и испиваху до пьяна без мѣры и ѣздят пьяни. Поистиннѣ — за Пьяною пьяни! А старѣйшины их или князи их, или бояре старѣйшиа, велможи, или воеводы, тѣ всѣ поѣхаша ловы дѣюще, утѣху си творяще, мнящеся, аки дома.
И собралось великое войско, и пошли они за реку за Пьяну. И пришла к ним весть о том, что царевич Арапша на Волчьей Воде. Они же повели себя беспечно, не помышляя об опасности: одни — доспехи свои на телеги сложили, а другие — держали их во вьюках, у иных сулицы оставались не насаженными на древко, а щиты и копья не приготовлены к бою были. А ездили все, расстегнув застежки и одежды с плеч спустив, разопрев от жары, ибо стояло знойное время. А если находили по зажитьям мед или пиво, то пили без меры, и напивались допьяна, и ездили пьяными. Поистине — за Пьяною пьяные! А старейшины, и князья их, и бояре старшие, и вельможи, и воеводы, те все разъехались, чтобы поохотиться, утеху себе устроили, словно они дома у себя были.

А в то время погании князи мордовьстии подведоша втаю рать татарскую из Мамаевы Орды на князей наших. А князем не вѣдущим, и про то им вѣсти не было. И доидоша на Шипару, абие погании борзо раздѣлишася на 5 полковъ, и внезапу из невѣсти удариша на нашу рать в тылъ, бьюще и колюще и сѣкуще без вести. Наши же не успѣша ничтоже, что бы им сътворити, побѣгоша к рѣцѣ ко Пьянѣ, а татарове послѣ, бьюще.
А в это самое время поганые князья мордовские подвели тайно рать татарскую из Мамаевой Орды на князей наших. А князья ничего не знали, и не было им никакой вести об этом. И когда дошли (наши) до Шипары, то поганые, быстро разделившись на пять полков, стремительно и неожиданно ударили в тыл нашим и стали безжалостно рубить, колоть и сечь. Наши же не успели приготовиться к бою и, не в силах ничего сделать, побежали к реке к Пьяне, а татары преследовали их и избивали

И ту убиша князя Семена Михайловичя и множество бояръ. Князь же Иван Дмитреевич прибѣгоша в оторопѣ к рѣцѣ ко Пьянѣ, гоним напрасно, и вержеся на конѣ в рѣку и ту утопе, и с ним истопоша в рѣцѣ множество бояръ и слугъ и народа безчислено.

И тогда убили князя Семена Михайловича и множество бояр. Князь же Иван Дмитриевич, жестоко преследуемый, прибежал в оторопи к реке Пьяне, бросился на коне в реку и утонул, и с ним утонули в реке многие бояре и воины и народа без числа погибло.

Исходник здесь, тыкаем в опцию "паралельные тексты".

В 921–922 халиф аль-Муктадир отправил посольство в Волжскую Булгарию
Секретарь посольства, Ибн Фадлан, оставил путевые заметки о посольстве.
И среди прочего там есть такой вот эпизод - с описанием единорога.
Или шерстистого носорога :)

... недалеко от нее /реки Джавашир - V.K./ широкая степь, о которой передают, что в ней
(есть) животное меньшее, чем верблюд, по величине, но выше быка.
Голова его, это голова барашка, а хвост его – хвост быка, тело
его – тело мула, копыта его подобны копытам быка. У него
посередине головы один рог толстый круглый; по мере того, как он
возвышается (приближается к кончику) он становится все тоньше,
пока не сделается подобным наконечнику копья. И из них (рогов) 77
иной имеет в длину от пяти локтей до трех локтей в соответствии с
большим или меньшим размером (животного). Оно питается (букв.:
пасется на) листьями деревьев, имеющими превосходную зелень.
Когда оно увидит всадника, то направляется к нему, и если под ним
(всадником) был рысак, то он (рысак) ищет спасения от него в
усиленном бегстве, а если оно его (всадника) догонит, то оно
хватает его своим рогом со спины его лошади, потом подбрасывает
его в воздухе и встречает его своим рогом, и не перестает
(делать) таким образом, пока не убьет его.
А лошади оно ничего не причиняет каким бы то ни было образом
или способом. И они (жители) ищут его в степи и лесах, пока не
убьют его. Это (происходит) так, что (они) влезают на высокие
деревья, между которыми оно (животное) находится. Для этого
собираются несколько стрелков с отравленными стрелами, и когда
оно оказывается между ними, то стреляют в него, пока не изранят
его и не убьют его. И действительно, я видел у царя три больших
миски, похожих на йеменские (раковины) "джаз'", о которых
(мисках) он мне сообщил, что они сделаны из основания рога этого
животного.
И сообщают некоторые (кое-кто) из жителей (этой) страны, что
это (животное) носорог.

Удивляет достаточно подробное описание, по объему тянущее на статью в энциклопедии :)
И упоминание чаш царя и его слов, что они из из основания рога сего животного.

Меня давно мучает загадка из истории нашего городка.

В 1334 г. тридцатилетний Ибн Баттута, направляясь в ставку Узбек-хана, прибыл в Карш - нынешнюю Керчь:

Мы добрались (морем из Синопа) до гавани, называемой Керчью, и хотели войти в нее, но люди, находившиеся на горе, дали нам знак, чтобы мы не входили. Мы побоялись за себя, подумали, что тут суда неприятельские, и вернулись (в море), не смотря на (близость) суши. Когда мы (снова) подошли к ней, я сказал хозяину судна: «я хочу сойти здесь». Он спустил меня на берег.
Я увидел церковь, направился к ней, застал в ней монаха, и на одной из стен церкви увидел изображение мужчины арабского в чалме, опоясанного мечом и с копьем в руке. Перед ним горела лампада. Я сказал монаху: «что это за изображение?» Он ответил: «это изображение пророка Али», и я удивился ответу его.

(текст перевода 1884 г. на ВостЛите)

Что это за церковь, куда зашел Ибн Баттута, понятно и очевидно.
Это византийская церковь Ионна Предтечи, крестово-купольный храм, построенный в IX-X веке на месте базилики VIII века и стоящая поныне на берегу у старой гавани, у основания Генуэзского мола:

( И собственно загадки и интерпретации... )

Повесть временных лет:

В год 6420 (912). Послал Олег мужей своих заключить мир и установить договор между греками и русскими, говоря так: "Список с договора, заключенного при тех же царях Льве и Александре. Мы от рода русского - Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид - посланные от Олега, великого князя русского.

Всплыл в памяти апокриф с участием всем известного (по "1001 ночи") Гаруна ар-Рашида.

( Необязательный исторический контекст... )

Итак, Гарун ар-Рашид пирует и, приняв на грудь уже энную чашу вина, заводит всем надоевшую волынку - дескать халифат велик, могуч, богат и изобилен - а все потому, что им владеет и управляет он, Гарун.
Тут присутствующий на пиру бедуин встает, подносит ар-Рашиду кувшин воды и вопрошает:
- О халиф, если бы ты в пустыне погибал от жажды - разве бы ты не отдал половину своего царства за этот кувшин?
- Отдал бы, ~~почухав репу~~ поправив чалму отвечает халиф.
- Ну а если бы ты был бы лишен способности от этой воды избавиться - продолжает бедуин - разве бы ты не отдал бы половину царства за такую способность?
- Ну да, ответствовал халиф.
- Так отчего ты так гордишься царством, цена которому - напиться и помочиться?

Эдикт императора Майориана "Об общественных зданиях" (De aedificiis publicis):
"Мы, правители города, решили положить конец бесчинству, благодаря которому обезображивается вид почитаемого города и которое давно уже вызывает у нас отвращение. Нам известно, что общественные здания, которые составляют всю красоту города, подвергаются разрушению благодаря преступной снисходительности властей. Под тем предлогом, что камень нужен для возведения общественных зданий, древние величественные сооружения подвергаются разрушению, и таким образом уничтожается великое, чтобы устроить где-то что-то ничтожное. А затем является уже и такое злоупотребление, что при постройке частного дома, благодаря послаблению городских судей, необходимый материал берется из общественных зданий; между тем то, что составляет блеск города, должно было бы оберегаться любовью граждан.
Поэтому мы устанавливаем как общий закон, что все те здания, которые были воздвигнуты в древности для общей пользы и украшения города, будут ли то храмы или иные памятники, не должны быть никем разоряемы, и к ним никто не должен прикасаться. Судья, потворствующий нарушению этого закона, штрафуется 50 фунтами золота, повинующиеся противозаконному приказу судьи и не оказывающие ему сопротивления в этом служитель судьи и нумерарий подвергаются наказанию плетью и, кроме того им будут отрублены руки, так как вместо того, чтобы оберегать памятники, такие люди оскверняют их. Все, что было присвоено до сих пор обманными происками, не может быть ни в коем случае отчуждено от государства, и мы приказываем вернуть ему все и на последущее время прекращаем licentiam competendi.
Если же потребовалось бы какое-либо древнее здание уничтожить, ввиду постройки ли нового общественного учреждения или невозможности ремонта, то об этом надлежит ведать просвещенному и досточтимому сенату, который, найдя по зрелом обсуждении необходимым такое уничтожение, должен представить свое заключение нашему заботливому рассмотрению. И то, что ни в каком случае уже не может быть восстановлено, должно пойти на украшение какого-нибудь другого общественного здания."
(Рус. текст отсюда, по Грегоровиус "История города Рима в средние века", том I, книга первая, глава VII, стр 83-84)
Латинский текст (по Моммзену) здесь.

Неплохо жили тогда судьи - прямо как щас - ежели штраф нарисован в 50 фунтов золота: quinquaginta librarum auri inlatione feriatur.